Мифы о «Сталинских соколах»
Мифы о том, что во
время войны Сталин, будучи патологическим злодеем не щадил даже своих
любимчиков — «сталинских соколов» и ссылал их в специально созданные для
них штрафные авиаэскадрильи, а некоторых даже в штрафбаты – существуют
давно. Был даже миф о том, что провинившихся летчиков по приказу Сталина
ссылали не просто в штрафные авиаэскадрильи, а в эскадрильи смертников,
которые летали на штурмовиках Ил-2. А что же было на самом деле?
Какова, правда? Об этом нам расскажет замечательный историк, благодаря
которому были развеяно большинство мифов о Великой Отечественной Войне –
Арсен Беникович Мартиросян. Ему слово:
Нашей «антиллигенции» вечно недосуг
в чем-либо разобраться и уж тем более честно сообщить граду и миру. Это
вообще не по ее части. Вот соврать прилюдно, завыть истошным голосом на
всю «эрэфию», да еще и по «телеку» - это она завсегда с удовольствием. А
чтобы правду, пускай и горькую, но правду же сказать - так и
троеперстие неприличное покажет, да не в кармане, а наяву.
«Антиллигенция», не приведи господь… Впрочем, да пошла она по известному
всей России адресу!..
Наше дело потому правое, что и
горькую правду не обойдем. И именно поэтому-то сразу же говорю, что да,
действительно, в ходе войны были отдельные случаи, когда летчиков по
приговору военных трибуналов направляли в штрафбаты сухопутных войск. Но
вот ведь в чем все дело-то. В штрафбаты сухопутных войск они попадали
за очень серьезные проступки. Прежде всего, к их числу относилось
невыполнение боевых задач. Чтобы не быть голословным, приведу содержание
приказа № 0685 от 9 сентября 1942 г., подписанного Сталиным как
народным комиссаром обороны. В нем, в частности, говорилось: «Фактами на
Калининском, Западном, Сталинградском, Юго-Восточном и других фронтах
установлено, что наша истребительная авиация, как правило, работает
плохо и свои боевые задачи очень часто не выполняет. Истребители наши не
только не вступают в бой с истребителями противника, но избегают
атаковывать бомбардировщиков (так в тексте. - А. М.).
При выполнении задачи по прикрытию
штурмовиков и бомбардировщиков наши истребители даже при количественном
превосходстве над истребителями противника уклоняются от боя, ходят в
стороне и допускают безнаказанно сбивать наших штурмовиков и
бомбардировщиков.
Приказом НКО за № 0299
предусмотрены для летного состава в качестве поощрения денежные
вознаграждения и правительственные награды за боевые вылеты с
выполнением боевой задачи. Этот приказ в авиачастях извращен на фронтах.
Боевым вылетом неправильно считают
всякий полет на поле боя, независимо от того, выполнена или нет
истребителями возложенная на них боевая задача…
В целях ликвидации такой
несправедливости и для того, чтобы поощрять честных летчиков, а ловкачей
и трусов выявлять, изгонять из рядов наших истребителей и наказывать
их, приказываю:
1. Считать боевым вылетом для
истребителей только такой вылет, при котором штурмовики и
бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак
истребителей противника…
4. Летчиков-истребителей,
уклоняющихся от боя с воздушным противником, предавать суду и переводить
в штрафные части в пехоту»[1]. Это одна из главных причин направления
летчиков в штрафные части сухопутных войск. Другую назвал известный
современный историк А.В. Пыльцын в одной из своих работ о штрафбатах.
Он, в частности, привел пример с боевым летчиком, кавалером трех орденов
Боевого Красного Знамени, капитаном, имевшим весьма необычную фамилию -
Смешной. До штрафбата он командовал эскадрильей. Перегоняя на фронт
новые истребители, Смешной, как командир, допустил авиакатастрофу. Один
из его подчиненных по непонятной причине - то ли не справился с
управлением, то ли решил испытать новую машину в полете в недозволенном
во время перегона режиме («черных ящиков» тогда не было) - разбил ее и
погиб сам. А уничтожение боевой техники до ее поступления на фронт, вне
зависимости от причин, во время войны каралось очень жестко. Страна в
крайнем напряжении производила новые самолеты, на скудные золотовалютные
средства закупала их по ленд-лизу, а тут из-за ухарства одного целый
истребитель уничтожен. Между прочим, стоимость одного истребителя во
время войны - 100 тысяч сталинских рублей. А жесткое наказание за
причиненный государству ущерб по тогдашнему законодательству применялось
уже с уровня 50 рублей. Вот командир эскадрильи Смешной и загремел в
штрафбат. Сурово? Да. Жестко? Да. Жестоко? Да. Но ведь и война - не игра
в прятки и даже не в казаки-разбойники. Война еще более жестока. И
малейшая недисциплинированность на войне приводит к колоссальным людским
потерям. Вот за то и попал в штрафбат комэск, так как не обеспечил
должный уровень дисциплины, которая для летчиков еще более важна, чем на
земле. Как отмечает Пыльцын, в штрафбате Смешной воевал более чем
достойно и пал смертью храбрых.
* * *
Попутно следует указать, что во
время войны очень жестко, а нередко и жестоко, что по условиям войны
было более чем справедливо, наказывали за преступное отношение к боевой
технике. Вот, например, малоизвестный приказ № 0682 от 10 сентября 1942
г., подписанный заместителем Сталина по наркомату обороны - заместителем
наркома обороны генерал-майором артиллерии В.А. Аборенковым. Приказ
посвящен расследованию и наказанию виновных в вопиющем преступлении - в
58-м гвардейском минометном полку 80 % автомашин было приведено в полную
негодность! То есть, по сути дела, полк был обездвижен и оказался не
способен выполнять боевые задачи. И это в условиях крайне острого в то
время дефицита автотранспортной техники. В ситуации ожесточенных боев на
советско-германском фронте. Естественно, что последовали очень суровые
выводы. Виновных в преднамеренной порче автомашин, а сам факт 80 %
приведенных в полную негодность автомашин только и означает, что
преднамеренность порчи, было приказано расстрелять перед строем.
Виновных же в небрежном отношении к вверенной боевой технике немедленно
направить в штрафные стрелковые батальоны. Одновременно аналогичные меры
приказано применять и в дальнейшем, если выявятся подобные случаи.
Скажете жестоко? Да, согласен,
жестоко. Но в то же время и сурово справедливо. Шла война, страшная
война. Еле-еле было налажено поступление крайне остродефицитной
автотранспортной техники по ленд-лизу, за что СССР платил золотом, а тут
массовая порча, да еще и в таких масштабах! Ведь 80 % приведенных в
полную негодность автомашин ничем иным, как злоумышленным, преступным,
вредительским действием не назовешь. Не говоря уже о том, что целый полк
оказался неспособным выполнять боевые задачи, ибо был не в состоянии
передвигаться. А такие полки выполняли очень серьезные боевые задачи на
фронте, где ситуация была крайне напряженная. И что, прикажете в
демократию играть, соблюдать права человека?! Нет уж, увольте, ибо на
языке уголовного кодекса того времени это означало злоумышленный подрыв
боеспособности вооруженных сил во время войны! Оттого и столь суровый
приказ. Чтобы другим неповадно было заниматься таким вредительством.
* * *
Конечно, в сухопутные штрафные
части летчики попадали и по другим причинам. Вот другой пример, из
биографии известного героя Балтики летчика от бога Георгия Костылева
(кстати говоря, один из немногих советских летчиков-истребителей того
времени, не закончивших военной авиационной школы). Только в июле 1941
г. на И-16 Костылев сбил семь немецких самолетов. В октябре 1942 г. ему
было присвоено звание Героя Советского Союза. А в феврале 1943 г. он
загремел в штрафбат. За что? Вот как описывает причину такой крутой
метаморфозы известный исследователь Н. Бодрихин: «В феврале 1943 г. в
блокадном Ленинграде (Костылев прибыл туда в краткосрочный отпуск
повидаться с матерью. - А.М.) он, как знаменитость, попал в гости к
"умеющей жить”, потчевавшей гостей изысканными яствами и коллекционными
винами на драгоценной посуде. Сын блокадницы, Костылев, не на словах
знавший цену блокадным мытарствам, в благородной ярости разнес это
"гнездо пира во время чумы…”: разбил стоявшую перед ним посуду, стекла
пузырившегося хрусталем серванта и опрокинул майора интендантской
службы, пытавшегося прикрыть хрусталь своей грудью (и сильно избил его. -
А. М.). Костылева не спасли ни слава лучшего летчика Балтфлота, ни
геройское звание: благородные порывы всегда будили ненависть чиновников.
Уже через несколько дней он был лишен офицерского звания, наград и в
чине красноармейца направлен в штрафбат на Ораниенбаумский плацдарм».
Вне всякого сомнения, что по всем
божеским и человеческим законам справедливости Костылев поступил
совершенно правильно. Любой из нормальных мужиков в подобной ситуации
всенепременно и от всей души надраил бы «морду лица» тыловой крысе,
обжирающей свой же народ, да еще и в блокадном Ленинграде. Но вот
незадача - Уголовный кодекс это не одобрял (да и сейчас не одобряет).
Если бы он сдал эту тыловую крысу представителям органов
госбезопасности, то уж те с ним разобрались бы по всем правилам военного
времени и отправили бы его в штрафбат вместо Костылева. Увы,
герой-летчик пустил в ход кулаки. Подчеркиваю, что по-мужски,
по-человечески он был прав, но, увы, не по закону. Кстати, заметьте,
насколько же подлы оказались тыловые ублюдки и подонки из военного
трибунала, что, отобрав у Костылева все, чем он по праву гордился,
отправили его рядовым красноармейцем не куда-нибудь, а на
Ораниенбаумский плацдарм, где ежедневные безвозвратные потери были выше,
чем на любом другом фронте или плацдарме. Вот уж подонки из подонков -
отправили героя не просто в самое пекло, а именно же в ад. Однако
правота Костылева была настолько очевидна, настолько справедлив был его
благородный гнев, что Господь Бог уберег его даже в таком аду. Через
некоторое время он вернулся в авиацию, воевал в составе 4-го
истребительного авиационного полка Балтийского флота, сбил немалое
количество вражеских самолетов и 2 августа 1943 г. в бою над Финским
заливом «завалил» одного из лучших асов люфтваффе - лейтенанта Херберта
Броэндле. В 1944 г. Костылев был назначен главным инспектором
истребительной авиации Балтийского флота.
Так что действительно «сталинские
соколы» иногда «залетали» и в штрафбаты сухопутных войск. Но это было
всего лишь исключением, потому как славным «соколам» надо было очень уж
«постараться», чтобы загреметь в штрафные части пехоты. Как правило,
проштрафившихся летчиков все же использовали по назначению. В этих целях
в составе действовавшей на Калининском фронте 3-й воздушной армии летом
1942 г. впервые была создана штрафная авиагруппа. Ее возглавил один из
самых лучших летчиков СССР Иван Евграфович Федоров по прозвищу Анархист,
открывший свой боевой счет еще в Испании, где лично «завалил» 11
«фрицев» и 13 - в составе группы. До того как возглавить штрафную
авиагруппу, лично сбил более 20 самолетов противника, осуществил
несколько воздушных таранов. Впоследствии стал летчиком-испытателем,
давшим путевку в жизнь примерно трем сотням типов самолетов, в том числе
и реактивных, явился родоначальником первого сверхзвукового полета. С
1948 г. - Герой Советского Союза.
Когда было принято решение о
создании штрафной авиагруппы, то никто в 3-й воздушной армии не захотел
ее возглавить. Считавшийся хулиганом Федоров добровольно вызвался
возглавить эту авиагруппу, насчитывавшую 64 штрафника. В нее направляли
как «праведных» штрафников, так и настоящих хулиганов, по которым
действительно всплакнул Уголовный кодекс. К числу праведных относился,
например, летчик 273-го истребительного авиационного полка, лейтенант
Алексей Решетов, считавшийся самым результативным боевым летчиком из
числа тех, кто специализировался на воздушной разведке, - лично сбил 36 и
в группе 8 вражеских самолетов. А. Решетов «загремел» в эту авиагруппу
по приговору военного трибунала за то, что расстрелял в воздухе самолет
своего ведомого, который из-за трусости неоднократно бросал Решетова в
бою. По всем божеским и человеческим законам справедливости дело он был
прав. Но, увы, не по закону. Ведь до такого же финала на абсолютно
законных и понятных всем основаниях он мог довести дело и обычным путем
через тот же трибунал. Увы, в пылу боя он так рассвирепел, что решил
собственноручно покарать труса. А это ну никак не приветствовалось ни
командованием, ни даже суровыми законами военного времени. А из тех, что
и в самом деле были настоящими хулиганами, то, по воспоминаниям И.Е.
Федорова, у него было: а) трое летчиков, которые попали к нему в группу
за то, что посадили повара в котел с горячей водой, так как тот задержал
подготовку ужина; б) несколько пилотов, которые в пьяном угаре сбросили
девушку с балкона за то, что она не согласилась с ними танцевать; в)
один летчик, который из ревности пристрелил свою же подругу. Увы, на
войне все бывает, человеческие пороки прямо-таки прут фонтаном. Но
никому не дано безнаказанно калечить или убивать людей. Вот за то и
направили этих «соколов» на исправление в группу Федорова.
Однако надо сказать, что летчики
этой группы были не только хулиганами, но и обладали также высоким
летным мастерством и беспрецедентной храбростью в воздушных боях.
Штрафная авиагруппа Федорова воевала исключительно успешно, особенно в
августе - сентябре 1942 г., и вскоре была преобразована в полк. Причем
при расформировании штрафной группы всех летчиков реабилитировали и
представили к орденам и медалям, а четверых - к званию Героя Советского
Союза. После боев под Сталинградом 273-й истребительный авиаполк был
переименован в 31-й гвардейский авиаполк.
Самой громкой победой этой группы,
нанесшей не только колоссальный боевой урон, но и непреодолимый
моральный ущерб люфтваффе, явилась победа над знаменитой группой
немецких летчиков во главе с полковником фон Бергом. Дело в том,
создание штрафной группы Федорова совпало с появлением группы полковника
фон Берга на этом участке фронта. Впоследствии Федоров вспоминал: «У их
командира полковника фон Берга на стабилизаторе красовался трехглавый
дракон (другие самолеты этой группы были разрисованы персонажами,
обозначенными на игральных картах. - А. М.). Чем же эти асы занимались?
Если на каком-то участке фронта наши дерутся хорошо, то они прилетают и
бьют их. Потом перелетают на другой участок - там наших колошматят. Вот
нам и поручили прекратить это безобразие. И мы за два дня всех немецких
асов этой группы ухлопали (к слову сказать, в эту группу входили 28 асов
люфтваффе, так что оцените высочайший уровень летного мастерства и
непревзойденной храбрости авиаштрафников. - А. М.). В одном из боев мне
удалось завалить самого "дракона” и "червового туза ". После боя мне
принесли шпагу, кортик, маузер и курительную трубку в виде головы
Мефистофеля со светящимися, фосфоресцирующими зубами и глазами и с
автографом Гитлера. Это были личные вещи фон Берга». И.Е. Федоров
сохранил эту шпагу в белых никелированных ножнах после войны и
впоследствии показал ее корреспонденту газеты «Труд».
В дальнейшем И.Е. Федоров стал
заместителем командира 269-й авиадивизии и специализировался на
«свободной охоте», для чего собрал группу из девяти летчиков. Во время
«свободной охоты» сбил еще 21 самолет противника.
А в дополнение к изложенному
позвольте сослаться на содержание любопытной статьи полковника юстиции
А. Мороза - «Штрафной удар с неба» (приводится с сокращениями)[2]: «Даже
некоторые военные историки высказывают сомнения в том, что в годы
Великой Отечественной войны наряду со штрафными батальонами и ротами
были и штрафные авиаэскадрильи… Но если штрафбаты в составе фронтов и
штрафроты в составе общевойсковых армий создавались в соответствии с
приказом наркома обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г., то штрафные
эскадрильи в составе воздушных армий формировались в те же сроки,
скорее, по инициативе самих авиаторов, не по велению сверху.
Немногочисленные и лаконичные директивы центра по этому поводу имеют
больше разрешительный, чем обязывающий характер. Более того: архивные
документы позволяют думать, что предложение, а, может, и просьба о
создании штрафных эскадрилий исходила из 8-й воздушной армии, входившей в
состав Сталинградского фронта (выше уже было указано, что начало этому
было положено летом 1942 г. в 3-й воздушной армии Калининского фронта. -
А. М.). Ведь именно военному совету этой армии было предписано
разработать соответствующее положение.
Приказ НКО № 227 в 8-й воздушной
армии был не только объявлен в эскадрильях, батальонах аэродромного
обслуживания, во всех штабах и службах, но и обсуждался на митингах и
собраниях. В такой вот эмоциональной атмосфере могла вызреть и окрепнуть
мысль о том, что летчику, проявившему трусость в воздушном бою, при
штурмовке или бомбардировке цели, техническому специалисту, плохо
обслужившему самолет, целесообразнее искупать вину не в боевых порядках
штрафного стрелкового батальона или роты, а в небе, на аэродроме.
…В 1941-1942 гг. немало
военнослужащих, в том числе авиаторов, угодили, как в обиходе
выражаются, под трибунал. В 1941 г. 69,7 процента, а в 1942 г. 78,8
процента приговоров выносились с отсрочкой их исполнения до окончания
боевых действий. И куда же осужденный летчик направлялся? В родную
эскадрилью, часто на переподготовку».
Далее Мороз приводит боевую
характеристику на пилота 1-й эскадрильи 6-го истребительного авиаполка
младшего лейтенанта В.В. Копейкина, составленную 2 апреля 1942 г.,
задолго до приказа «Ни шагу назад!». В ней, в частности, говорится:
«Тов. Копейкин с первых дней войны допускал халатное отношение к боевой
работе, проявлял недисциплинированность, выражавшуюся в пьянках, из
которых одна со стрельбой… Эта недисциплинированность в конце концов
привела к грубому летному происшествию - допустил промах на посадке и
столкновение с другим самолетом на пробеге. За эти факты тов. Копейкин
был осужден военным трибуналом в декабре 1941 г. к десяти годам».
Осужденного младшего лейтенанта Виктора Копейкина в феврале 1942 г.
направили в 6-й истребительный авиаполк для переучивания на новой
матчасти. Он и в этом полку из-за того, что по рассеянности не
переключил топливный бак, совершил вынужденную посадку. Тем не менее
командиры молодого летчика охарактеризовали его следующим образом:
«Имеет большое стремление искупить вину. Должности пилота соответствует,
но требует контроля со стороны начальников». От Копейкина при его
характере и уровне подготовки можно было ожидать чего угодно, но только
не измены, не перелета к противнику. Сама мысль об этом исключалась.
Наиболее значимое Положение о
штрафных эскадрильях было разработано в 811-м штурмовом полку 206-й
штурмовой дивизии (она была переформирована из истребительной в
штурмовую на Сталинградском фронте). Положение подписано начальником
штаба 8-й воздушной армии полковником Н. Селезневым и военкомом штаба
старшим батальонным комиссаром В. Ануфриковым, а на титульном листе
утверждено командующим армией генерал-майором авиации Героем Советского
Союза Т. Хрюкиным и военкомом армии бригадным комиссаром А. Вихоревым.
Задачу организации штрафных
эскадрилий положение определило так: предоставить возможность летчикам,
стрелкам-бомбардирам, техникам и механикам, уличенным в саботаже,
проявлении элементов шкурничества, уклонении от полетов, путем
выполнения ответственных боевых заданий на самых опасных участках и
направлениях искупить свою вину перед Родиной. Далее в документе
сказано, что перечисленные выше лица независимо от занимаемых должностей
направляются в штрафные эскадрильи распоряжением командира дивизии с
последующим оформлением и отдачей приказа по личному составу воздушной
армии. Отчисление из штрафной эскадрильи осуществляется по представлению
командира дивизии приказом командующего армией. Предусматривалось
создание штрафных эскадрилий трех типов:
а) истребительной на самолетах Як-1 и ЛаГГ-3;
б) штурмовой на Ил-2;
в) легкобомбардировочной на У-2.
Каждая эскадрилья содержалась по
штату… эскадрильи десятисамолетного состава. Подчинялась непосредственно
командиру той дивизии, в которой была оформлена решением командования
воздушной армии. Как и в штрафбате, руководящий состав штрафной
эскадрильи подбирался из нештрафников. Он включал пять человек:
командира и военного комиссара эскадрильи, заместителя командира,
адъютанта старшего (так в то время называли начальников штабов
батальонного звена) и старшего техника. Весь остальной командный,
рядовой летный и технический состав укомплектовывался за счет
штрафников. Положение предусматривало единственное исключение: при
неукомплектованности штрафной легкобомбардировочной эскадрильи
стрелками-бомбардирами командиру дивизии разрешалось замещать эти
должности нештрафниками. Кстати сказать, в момент разработки положения
еще ни один самолет Ил-2 в двухместный переоборудован не был, поэтому
проблема воздушных стрелков для штурмовиков отсутствовала.
* * *
Небольшой комментарий. С указанным в
скобках обстоятельством связан еще один миф об авиаштрафниках. Якобы во
время войны проштрафившихся летчиков в штрафные части не отправляли, а
переводили в штурмовые авиаполки, где заставляли летать на Ил-2 в
качестве стрелков-радистов. Однако факты, как указано выше, этого не
подтверждают. Об этом мифе см. чуть ниже.
* * *
На командование эскадрилий и
дивизий возлагалась обязанность тщательно учитывать всю боевую работу
штрафников, и только на основании этих учетных данных возбуждать
ходатайство о переводе их в строевые части. Положение не разрешало
представлять штрафников к правительственным наградам, лишало их
полагавшегося другим летчикам денежного вознаграждения за боевые успехи в
порядке приказов НКО СССР № 0299, 0489 и 0490, а также процентной
надбавки за выслугу лет. Пребывание в штрафной эскадрилье не
засчитывалось в срок, определяющий присвоение очередного воинского
звания. Штрафники независимо от должности, которую занимали в строевой
части, удовлетворялись денежным содержанием по должности, которую им
определили в штрафной эскадрилье, с процентной надбавкой за пребывание
на фронте. Документ разработан под прямым воздействием приказа НКО №
227. Но в штабе 8-й воздушной армии не могли воспользоваться в качестве
образца положениями о штрафном батальоне и штрафной роте. Последние были
утверждены заместителем наркома обороны генералом армии Г. Жуковым 26
сентября 1942 г., а Т. Хрюкин с А. Вихоревым утвердили свое положение на
двадцать дней раньше - 6 сентября.
Документ получился даже более
суровым, чем Положение о штрафбате. Штрафников в пехоте, как известно,
за подвиги к наградам все-таки представляли, хотя и не часто. Они
заранее знали, на какой срок направлены в штрафной батальон или роту -
этот срок не мог превышать трех месяцев. Ранение, каким бы ни был его
характер, признавалось свидетельством искупления вины. Авиаторы же
предпочли иной критерий - только число и итоги боевых вылетов и качество
подготовки самолетов к боевой работе. Некоторым летчикам не удавалось
избавиться от статуса штрафника до пяти месяцев. Получив в воздухе
ранения, ожоги, они автоматически в строевые части не переводились.
Часто даже после снятия с них по представлению командования эскадрильи и
дивизии судимости еще какое-то время решали боевые задачи в качестве
штрафника. Не предусматривало Положение о штрафных эскадрильях и
дополнительных дисциплинарных полномочий для их постоянного командного
состава, льготного исчисления выслуги лет. Это было прерогативой
наркомата обороны. В тот момент, когда в 8-й воздушной армии приступили к
комплектованию штрафных эскадрилий, она имела в своем составе десять
авиационных дивизий и ряд отдельных частей - всего 49 авиаполков и 40
батальонов аэродромного обслуживания, объединенных в пять районов
аэродромного базирования. Эти данные дают представление о том, что три
штрафные эскадрильи десятисамолетного состава (не всегда
укомплектованные полностью) в системе столь мощного авиационного
объединения - капля в море. Но их воспитательное значение преуменьшать
нельзя.
Формируемые с 9 сентября 1942 г.
штрафные эскадрильи создавались: истребительная - при 268-й
истребительной авиадивизии (командир полковник Б.А. Сиднев), штурмовая -
при 206-й штурмовой авиадивизии (командир полковник В.А. Срывкин) и
легкобомбардировочная - при 272-й ночной бомбардировочной дивизии
(командир полковник П.О. Кузнецов). В свою очередь в дивизиях штрафные
эскадрильи, оставаясь в непосредственном подчинении комдива,
прикреплялись к одному из полков. Так, в 206-й штурмовой авиадивизии
штрафная эскадрилья довольно прочно приросла к сформированному уже в
ходе войны 811-му штурмовому полку двухэскадрильного состава.
Командиром штрафников был назначен
один из лучших летчиков этой молодой части капитан Петр Федосеевич
Забавских, до этого возглавлявший обычную эскадрилью. Летая на Ил-2, он,
перед войной шесть лет прослуживший инструктором в Сталинградском
училище летчиков, не только отличился точной штурмовкой целей, но и
сумел сбить два истребителя противника - «мессершмитт-109» и
«фокке-вульф-189». Приказом еще по Юго-Восточному фронту был награжден
орденом Красного Знамени. Если судить по документам, более заботливого и
участливого командира для проштрафившихся собратьев по оружию подыскать
было трудно. По разным причинам и при разных обстоятельствах попадали в
штрафники летчики и аэродромные специалисты. В большинстве случаев их
персональная вина была очевидной и неоспоримой. Но не всегда. К примеру,
в штрафную эскадрилью, которую принял под свое командование капитан
Забавских, угодил Григорий Алексеевич Потлов. Уроженец села
Никольско-Бурлинское, что в Казахстане, он в 1933 г. окончил военную
школу пилотов. С началом войны на Южном фронте совершил 15 боевых
вылетов в составе ночного бомбардировочного полка на У-2. Затем, уже на
Сталинградском фронте, принял эскадрилью в 622-м штурмовом полку,
совершил на Ил-2 девять успешных боевых вылетов. Но 14 августа 1942 г.,
ведя в бой группу из шести самолетов, задание не выполнил, вернулся на
свой аэродром с полной бомбовой нагрузкой. Возможно (документальных
подтверждений тому нет), летчики не нашли назначенную им цель, потратили
время на ее поиск, а потом сбрасывать бомбы было уже поздно и опасно.
Командир 228-й штурмовой авиадивизии полковник В.В. Степичев увидел
причину невыполнения задачи в трусости ведущего группы. Приказом по
армии Потлов в звании красноармейца, сдав на хранение в штаб свой орден
Красного Знамени, был направлен в штрафную эскадрилью. Здесь он проявил
себя блестяще: совершил два боевых вылета в качестве ведомого, два -
ведущим звена и восемь - ведущим группы. «Все боевые задания, -
указывалось в представлении командиру 206-й авиадивизии, - выполнял
отлично, в бой идет смело, уверенно и с большим желанием, показывая
образцы мужества и отваги. Самолетом Ил-2 овладел в совершенстве,
техника пилотирования отличная, может летать в сложных метеорологических
условиях… В эскадрилье и в 811-м ШАП пользуется заслуженным боевым
авторитетом и любовью всего личного состава полка».
В штрафники попадали и технические
специалисты. Спрашивается, за что? Причины разные, порой удивительные. В
основном за неуместно проявленную «смекалку» (как правило, в форме
прямого нарушения советских законов), преступные разгильдяйство и
халатность, приводившие к снижению уровня боеготовности вверенной им
боевой техники, а то и вовсе к ее уничтожению. К примеру, один из
механиков, злоупотребив служебным положением, снял недостающие детали с
самолета ЛаГГ-3 в соседнем полку, другой специалист, нарушив меры
безопасности, сжег при заправке самолет У-2. Сразу несколько техников и
механиков в начале ноября заморозили водосистему в моторах самолетов
Ил-2 и МиГ-3. Начальник техотдела одного из батальонов аэродромного
обслуживания по личной халатности не обеспечил самолеты сжатым воздухом,
сорвав тем самым боевые вылеты нескольких групп штурмовиков и
истребителей. Старший техник эскадрильи по вооружению выпустил самолет
Ил-2 на боевое задание, не зарядив пушку снарядами. Молодой механик,
охраняя в составе караула склад с боеприпасами, со скуки выстрелил по
птичке. Птичка-то улетела, а складу не повезло - взлетел на воздух… Ну, и
так далее.
Порой и летчики совершали поступки,
которые свидетельствовали об их молодости и житейской
неосмотрительности. 5 июня 1943 г. командир 10-го учебно-тренировочного
авиаполка отправил в Астрахань на самолете УТ-2 младшего лейтенанта
Минченко и старшину Минина. На полевом аэродроме Началово им надлежало
принять самолет Як-1 и вернуться в полк парой. Но летчики к
установленному сроку не вернулись. Выяснилось, что они самовольно
вылетели из Астрахани в Кизляр за вином и при взлете с пустыря поломали
самолет УТ-2. В приказе по этому поводу командующий 8-й воздушной армией
отметил, что за такое исключительное хулиганство Минченко и Минин
заслуживают предания суду военного трибунала, но, учитывая их отличную
технику пилотирования, то, что в полку они были инструкторами, им была
предоставлена возможность искупить вину в штрафной эскадрилье.
Далее Мороз отмечает, что
«…штрафные авиаэскадрильи, которым… поручались самые сложные и опасные
задачи, решали их не хуже, чем строевые эскадрильи, действовали
самоотверженно, искренне стремясь побыстрее вернуть себе доброе имя и
честь, конкретными делами искупить вину. Потери среди пилотов-штрафников
были сопоставимыми с потерями строевых летчиков обычных эскадрилий.
Так, штрафная штурмовая эскадрилья 8-й воздушной армии под командованием
капитана П. Забавских с 1 октября по 31 декабря 1942 г. потеряла трех
летчиков. С боевого задания не вернулись старшина И.И. Елисеев и капитан
П.И. Гращенко, а сержант И.Я. Ковалев был сбит внезапной атакой Ме-109
при перегоне самолетов в новый район базирования.
Перед новым, 1943 годом 811-й
штурмовой авиаполк убыл в город Куйбышев для нового формирования и
обучения. Штрафную эскадрилью, в которой к тому моменту числилось десять
штрафников - из них только один пилот, прикрепили к 807-му полку 206-й
авиадивизии. Капитан Петр Забавский через год, на Южном фронте, стал его
командиром, был награжден еще двумя орденами Красного Знамени».
Небезынтересно также отметить, что
«из трех штрафных эскадрилий 8-й воздушной армии особенно ярко проявила
себя ночная легкобомбардировочная на У-2, первым командиром которой был
старший лейтенант Иван Михайлович Семертей. Летчики этой эскадрильи,
как, впрочем, и всех других в 272-й авиадивизии, летали ночью и в
сложных метеоусловиях. За ночь они успевали совершить 5-6 боевых вылетов
со стандартной бомбовой нагрузкой в 200-230 кг. Летчик-штрафник
красноармеец Мухамедзян Шарипов, в действительности имевший звание
батальонного комиссара, за месяц произвел 94 боевых вылета, а
красноармеец (старший политрук) Кузьма Волков - 75. Между тем, летчиков
строевых эскадрилий за 50 боевых вылетов согласно приказу НКО СССР №
0294 можно было представлять к ордену Отечественной войны II степени, а
за 60 - I степени. Но для Шарипова, Волкова и многих их коллег высшей
наградой было возвращение воинского звания и перевод в строевую
эскадрилью… Даже подчеркнуто скупые и сдержанные строки приказов по
армии… отражают высокое мужество и самоотверженность пилотов и
авиаспециалистов-штрафников».
С самим фактом существования
штрафных авиаэскадрилий связан и второй миф - о том, что-де во время
войны провинившихся летчиков по приказу Сталина ссылали не просто в
штрафные авиаэскадрильи, а в эскадрильи смертников, которые летали на
штурмовиках Ил-2. А к нему примыкает вариация, что-де проштрафившихся
летчиков в штрафные части не отправляли, а переводили в штурмовые
авиаполки, где заставляли летать на Ил-2 в качестве стрелков-радистов.
Сколь странным сие ни показалось
бы, но, как выясняется, подлинными авторами этих мифов являются сами
гитлеровцы. Так что ничего удивительного в том, что наша «антиллигенция»
подхватила эти мифы, нет. Она любое нацистское вранье подхватывает,
лишь бы только очернить Родину, чей хлеб ест. И потому ей невдомек, что
тут к чему. А между тем подлинные корни происхождения этих мифов очень
даже интересны. Позвольте в этой связи сослаться на авторитетного
современного исследователя Ю.И. Мухина. В своей новой и как всегда
блестящей книге «Средства массовой брехни» Юрий Игнатьевич со ссылкой на
интервью с ветераном войны, известным летчиком-штурмовиком, Героем
Советского Союза Григорием Максимовичем Рябушко приводит очень
интересный пример, показывающий, что гитлеровцы боялись «илов» как-то
по-особому, сильнее других советских самолетов. Оказалось, что в ответ
на многочисленные вопросы солдат вермахта на одну и ту же тему - «Что за
звери летают у русских на штурмовиках? Спасения от них никакого! По
головам ходят!» - немецкие «политруки» разъясняли, что «русские летчики,
летающие на штурмовиках, такие свирепые и бесстрашные, потому что они
смертники. Терять им нечего, их на штурмовиках летать приговорили.
Летают на штурмовиках у русских такие сволочи, такой сброд, который в
любой нормальной армии, вроде немецкой, уже давно бы расстреляли, а
варвары-русские приговаривают их летать на штурмовиках. И летают на
"илах” такие отпетые головорезы, которым и своей жизни не жаль, только
была возможность кого-то убить. А в перерывах между полетами, чтоб эти
сволочи не разбежались и опять какое-нибудь зверство не учинили, русское
командование дает им расстреливать немецких военнопленных. Так сказать,
душу отвести и удовольствие получить»[3].
Самое интересное, что Рябушко это
услышал непосредственно от самих пленных немцев, с которыми группа
советских летчиков-штурмовиков (и он в том числе) решила просто
побеседовать, так как мимо их аэродрома, где не замаскированными стояли
Ил-2, проводили колонну пленных. И как только наши летчики уговорили
конвойных дать им пару минут, чтобы просто побеседовать с пленными, те,
увидев, что на аэродроме стоят Ил-2, буквально в слезах стали умолять не
расстреливать их. Заинтересовавшись таким поведением пленных, летчики
через переводчика и выяснили то, о чем уже было сказано выше. А на
вопрос «А с чего вы взяли, что мы смертники?», пленные ответили очень
просто - мол, «нормальный человек, который хоть как-то бережет свою
жизнь, летать так, как это делают русские штурмовики, не станет. Так
атаковать, отчаянно и безжалостно, со сверхмалой высоты и наплевав на
зенитный огонь, могут только смертники, которым уже терять нечего. А
таких людей нормальному человеку бояться не только не стыдно, а вроде
как даже обязательно»[4].
Так вот и выходит, что, судя по
всему, наша «антиллигенция» четвертушкой уха слышала где-то звон, но,
как и всегда, не соизволила разобраться, откуда он и почему. А ведь
пример-то очень любопытный. Даже более того. Вы обратите внимание на то,
как тевтоны рассуждали. Пришли к нам в качестве крайне непрошенных
«гостей», сиречь агрессоров. Безжалостно и варварски уничтожали наши
города и села, без
Источник: http://www.business.su/ |
